Статистика знает все. Сколько человек в год, с детьми или без детей, посещает музеи. Сколько покупателей принял новый торговый центр за первый месяц работы. Скольких читателей потеряли библиотеки из-за открытых хранилищ литературы и истории в интернете. А знает ли она, как за последние годы изменилась динамика посещения кладбищ?

Идеология развитого капитализма рассчитана на людей здоровых, желательно - молодых. Для них рекламируется еда, одежда, автомобили, и за каждым рекламным плакатом стоит обещание жизни если не вечной, то уж точно продленной. Социальные сети и смски превращают жизнь в ряд навеки занесенных в цифровые скрижали отрезков, между которыми - пустота. Ivan Ivanov is offline. Абонент временно недоступен. Пациент скорее жив, чем мертв. Удаление сконструированных сущностей из круговорота обновлений и запросов обставляется не менее торжественно, чем самоубийство, благо, в отличие от него, юзер снова может воскреснуть любое количество раз. Кладбища, наоборот, ставят окончательную точку. Это последняя остановка. Начать сначала не получится. Много ли желающих окунуться в эту данность сегодня? Относительно внешнего мира и повседневности "Соловьиный сад" Грекова выглядит как стела с надписью "Et In Arcadia Ego" на одноименной картине французского неоклассика Николя Пуссена. Художник моделирует ситуацию внезапной и лобовой встречи со смертью, вернее, самым распространенным ее знаком - надгробием.

Опыт собственной бренности для человека один из основополагающих. С него начинается сознательная жизнь на опережение самого себя в попытках установить связь с истинными ценностями, которые каждый понимает в меру своей испорченности. Кладбища устанавливают связь с открывшимися в момент переживания опыта истинами. За этим и идет на кладбище художник: "Мысль о написании серии появилась после посещения кладбища открытого в 60-е годы - это довольно молодое кладбище. До этого я гулял по старым кладбищам, там, где уже давно не хоронят. Да и люди, которые могли бы прийти к этим могилам, скорее всего, сами уже мертвы. ... На старом кладбище нет ощущения смерти, а есть ощущение остановившегося времени". Для Грекова поиск пространств с такими качествами - не новость. Как и живописцы-романтики, он предпочитает виды, которые сочетали бы формальную пустоту (в смысле отсутствия действия) с параллельной нагруженностью или даже перегруженностью потенциальным, но не определяемым конкретно, прошлым или будущим - осенние пейзажи, руины старых домов. Его герои одиноки, задумчивы, растеряны.

Памятники старых кладбищ, по мнению Грекова, способны передать не только факт смерти, но и выразить значительность утраты архитектурными и символическими средствами. Кладбища идеально вписываются в ряд пространств, отягощенных неописуемым прошлым. При этом они служат напоминанием о будущем, которое ждет каждого из нас. Но поскольку Греков, скорее, романтик, настроение полотен элегическое, а не нравоучительное. Не зря художник пишет некоторые памятники "золотой осенью": на фоне желтого ковра из листьев черный гранит выглядит выразительнее. Эстетически гармонично смотрятся и голубые силуэты временных надгробий на фоне летнего пейзажа. Эти цветовые сочетания несколько сглаживают пессимистические композиции, где горизонт подчас настолько высокий, что просвета между рядами решеток и надгробий не предполагается, и зритель оказывается в ловушке, как муха в паутине.

Несмотря на использование фотографических приемов - резкого кадрирования, цветового контраста - "Соловьиный сад" невозможно представить себе в другой технике. Как и другие серии Грекова, "Соловьиный сад" является точным совпадением сюжета и манеры. Традиционная живопись по академическим рецептам в XXI веке, кажется, тоже напоминает нам о неизбежности реального в эпоху сложных манипуляций с изображениями, о том, что земля внизу, а небо - наверху. Тоже данность своего рода, пусть и не такая мрачная.

Валентин Дьяконов

Галерея "GREEN ART"
21.03 – 28.04